- Ну, здравствуй, настоящая жизнь! Какие запахи! – Шкодный взгляд Севастьяна Григорьевича Соловьева, он же Соловей-разбойник, подкупает моментально, стоит лишь преодолеть предубеждение против фильма, рожденное рекламными плакатами, на которых в каждой руке героя по пистолету, купить билет и войти в приключения двух бывших банковских служащих высокого уровня. Означенного Соловьева, вице-президента, играет всегда впечатляющий Иван Охлобыстин, а главного бухгалтера Володарского по прозвищу Дебет – Евгений Стычкин, который опять, кажется, превзошел себя в "асоциальной брутальности, окрашенной гротеском".
Вообще-то, фильм "Соловей-разбойник" сделал режиссер Егор Баранов. Охлобыстин написал сценарий и выступил одним из продюсеров (ну и снялся в главной роли). Нахально ставлю именно Охлобыстина в авторы фильма по трем причинам.
Во-первых, главное здесь – сценарий: идея, построение, диалоги (хотя отменна работа и всех остальных, начиная с художников Игоря Коцарева и Екатерины Дыминской). Во-вторых, сам Иван Иванович Охлобыстин – несомненно, герой нашего времени. В этом человеке реальность, ментальность, харизма, культура, образование, поведение, таланты, внешность свились в невероятный клубок. Или, если хотите, в гнездо, где вылупляются и откуда сигают в атмосферу столь разные, но всегда неожиданные, часто ошеломляющие идеи, тексты, образы и прочие, вплоть до жизненных, охлобыстинские проекты.
Охлобыстин как персонаж обошел Александра Баширова, который оказался мировоззренчески более радикальным, чем терпит нынешняя наша ситуация, но человечески не таким ловким, чтобы вписаться в бизнес- и прочие тренды, а поведенчески не таким экстравагантным, чтобы поражать воображение толпы бездельников. В сущности не менее гениальный, чем Охлобыстин, Баширов не поборол одинаковость предлагаемых ему ролей в кино и оказался не столь удачлив в обустройстве своей режиссерской карьеры; впрочем, он старше Охлобыстина на одиннадцать лет, а фактор возраста/времени тут весьма важен…
В-третьих, предыдущая работа Егора Баранова – дебют в полнометражном кино после мастерской Сергея Соловьева и Валерия Рубинчика во ВГИКе "Самозванцы" (2011) – была довольно ловкой профессионально, но туповатой по сути развлекательной фильмой. Сочетание двух работ пока не позволяет назвать Баранова автором, а рисует в моем представлении этого молодого человека исполнителем чужой воли – продюсерской или, как в данном случае, драматурга. Заранее прошу прощения, если это не так; очень хочу ошибиться и увидеть его собственный фильм.
Итак, "Соловей-разбойник". Переосмысленный персонаж родного нашего фольклора. Вы помните: лесное человекообразное чудище, сидевшее на дереве тридцать лет, убивавшее прохожих свистом-посвистом, в основном – из хулиганских побуждений, было побеждено Ильей Муромцем. Охлобыстин представляет нам "незаслуженно забытый тип русского человека-разбойника", причем в третьем поколении. Удалой молодец, бывший пиджачно-галстучный деятель, однажды не стерпел унижения, отомстил за себя и, что называется, оборотился нашим Робин Гудом: житья не дает супостатам, защищает простой народ. Только не путайте его с бандитами, они по разному ведомству. Это разбойник благородный, внучатый племянник Владимира Дубровского.
Да, перед нами настоящее "филологическое кино", выросшее из литературы и слова. Если Василий Сигарев в "Жить" показал нечто, присущее любому человеку, невербализуемое любовно-мистическое, то Иван Охлобыстин инициировал экранизацию давно уже не подспудного желания каждого из нас поубивать дураков и предателей (заметьте, именно глупость и подлость рождают жуликов и воров). А заканчивается история в "Соловье-разбойнике" не просто классической битвой – иллюстрацией поговорки "Гори оно все огнем!", которая получает новый, героический, обертон.
Вообще, сей "ядерный комедийный экшн" следует прописывать как обязательную процедуру хроническим нытикам, а также господам за пять минут до депрессии: помогает не свалиться в отчаяние. С первой минуты вдохновляют блестящие диалоги, которые свидетельствуют об уме, полной вменяемости и разнообразных талантах героев. А это огромная редкость нынче в кино, набитом снующими убогими гомункулусами. Многие фразочки просятся в афоризмы. "За каждую слезинку по бриллианту!", – обещает Севастьян прекрасной Изабелле Юрьевне Папаяни, в прошлом оперной певице по вызову (Оксане Фандере очень идет огнемет на плече). "Тогда я уже сразу пописаю", – в высшей степени адекватно отвечает она. Разумеется, в жизни подобные перлы редкость, это чистая литература… но черт побери, как мы соскучились в сказочных боевиках по отличным текстам, полным игры и объема!
Сценарная лихость явлена и в структуре картины, замаскированной под комикс (хотя на самом деле настоящая поэма). Внешне это выглядит как череда эпизодов, возникающих из графических картинок на полиэкране, окрашенных в темную сепию: напоминает не самые буржуазные или очень уж стильные журналы. А содержательно композиция фильма делится на две части. Завязка, приучая к стилистике, дает на выбор три, как положено в сказке, версии предыстории, все вместе глотаются чрезвычайно легко: действительность так запутана и имеет столько разных толкований (правда, неправда, догадки, пропаганда…), что в итоге не объясняется ничего.
Во второй части картины структура меняется, начинается сюжет – и эпизоды чередуются по принципу "а в это время". Некоторый сбой в восприятии, на мой взгляд, искупается серьезным смыслом последующего. Охлобыстин заплел в свою былину социальную сатиру, мелодраму и то, что называется духовной линией. То есть, создал почти энциклопедию русской жизни, отыграв в картине очень многое из нашего "вчера" и "сегодня".
Ну, для примера – генерал полиции забавляется игрушечными танками; "по радио", третьим планом, но внятно звучит фраза "…старинная русская забава – борьба с евреями…"; билеты в Париж сгорают в костре, потому что русскому человеку от судьбы не улететь; стоит белый блестящий, будто обливной фарфор, бюст Высоцкого; действуют саперные лопатки против народа…
Но только вся эта энциклопедия решена в пародийном ключе. Смешно даже говорить про приветы тарантине (уже и не фамилии приличного режиссера, а какой-то всасывающей тине). Годы идут, наше кино все играется, хотя зрители давно уже этим детским экшеном накушались. Лишь Балабанову в "Жмурках" и вот теперь Баранову с Охлобыстиным удался акт селекции – сумели вывести сугубо американский куст на родной почве.
При этом Балабанов уже имел к моменту "Жмурок" народного героя – брата и защитника всех слабых. Прошли годы; Данила Багров, чья правда так отвратительно и так наглядно, увы, встала во весь рост пару недель назад в связи с резней в трамвае, как смог бы действовать в сегодняшней ситуации беспредельного абсурда, да опять – с кровищей?.. Невыносимую условность бытия способен победить только абсолютно фантастический, но верный народному духу, герой. Например, Соловей-разбойник.
Интеллигентская, словесно-киноманская, игровая стихия в фильме со стихией народной и слита. Только из такого умножения получаются, простите игру слов, произведения для всех. Иными словами – шедевры. Или хиты. Такие, как "Белое солнце пустыни"; оно возникает здесь не случайно, поскольку Охлобыстин выписал в сценарии и вывел в картине пожилого честного служивого и его жену Клавдию…
Потянет ли "Соловей-разбойник" на долгосрочный хит? Не знаю, ведь аудитория способна подвести авторов: с эпохи "Особенностей национальной охоты" Александра Рогожкин (вот еще один пунктик в генеалогии "Соловья-Разбойника") население отвыкло в кино ходить, а пуще того – ловить на лету афоризмы и смыслы. Впрочем, гордое звание "культовый фильм" вызревает во времени, поживем – увидим. Но мне очень хочется выдать картине аванс. Тем более, что результаты проката первой недели весьма неплохи.
При этом трудно судить, берут ли зрители все три обозначенные "генеральные линии" фильма – или только радуются, узрев на экране бутылку водки с поистине зверской мордой: "Белочка – я пришла!" (появилась в магазинах к выходу фильма). Легче всего прочитать социальный протест авторов. Скажем, красноречив параллельный монтаж эпизодов: разбойник Соловей в смокинге и разбойница Папаяни в концертном платье поют вальс "Ночь коротка, спят облака…" на сцене сельского клуба под кумачовым лозунгом "Даешь день колхозника!", а меж тем их подельники Дебет и Молот (Сергей Бадюк) от всей души крушат еще не выросшее на месте деревни казино, которое грозят здесь возвести местные бандитские власти. Невозможно мысленно не солидаризоваться с этим праведным побоищем.
Чуть труднее увидеть за всей яркой дракой и прочими мелкими штучками (фильм буквально нашпигован трюками, гэгами, метафорами, шутками) настоящую любовную драму. "Мы столько лет шагаем по жизни рядом, – кажущийся невозмутимым Севастьян отдает всего себя Изабелле, – что как порядочный человек я просто обязан предложить вам интим", – лишь взрослый и внимательный человек поймет весь комок мужских переживаний героя, а также оценит проницательность автора, далекого от ханжества. "Да вы шиллеровский романтик", – в очередной раз парирует она, и реплика пройдет мимо тех, кто не читал "Коварства и любви".
Наконец, не чуждый, как известно, духовным поискам Иван Иванович Охлобыстин не мог не отдать дань взрывоопасной нынче теме веры и религии. И тут ему прекрасно удается образ матушки Устинии (Мария Голубкина), которая называет Соловья "Мультик золотозубый" и велит "голову помыть да причесать". Что означает, очевидно, – навести должный порядок в мыслях. Не стану пересказывать замечательную череду лирико-интимных сцен в этой части картины, воспаряющей от смешной непростой собачки Зиночки к звездному небу, – даже не столько опасаясь сболтнуть лишнего, сколько не желая спугнуть удивительное сочетание высокого и иронии. Тут (надеюсь) видна все же и рука режиссера…
Я не перечислила и четверти всех составляющих этого бесшабашного веселого и грустного опуса, в который вставлен даже настоящий мультфильм. Такое ощущение, что Охлобыстин размечтался. О том, чтобы агенты понятно чего встали на сторону народа. Чтобы прекрасные женщины спаслись, да хоть в монастыре, от, прошу прощения, бл*дства уготованной им жизни. Чтобы дети не знали слов страшнее чупакабра.
Но Охлобыстина не заподозришь в прекраснодушии. "Основа русской государственности в том, – звучит в картине, – что русский мужик ничего менять не хочет: побузит – и по домам…".
На финальных титрах танцуют все, даже только что подорвавшие сами себя. Пусть в воздухе пахнет грозой.